Симфония любви - Страница 84

– Помогите ему, – громко всхлипывала она. – Помогите, кто-нибудь. Он истекает кровью.

Сверху доносились отчаянные вопли Молли, которую продолжал держать Салтердон.

– Боже, он убил его! Сволочь! Я позабочусь, чтобы тебя повесили вместе со мной, даже если это последнее, что я успею сделать!

С этими словами она вырвалась из рук Салтердона и бросилась вниз по лестнице, сорвав с себя маску и направляя пистолет в сторону Эдкама и Марии.

Эдкам выстрелил. Пуля отбросила Молли назад. С громким стуком она упала на пол, и ее светлые волосы рассыпались вокруг головы, как солнечные лучи.

– Возможно, теперь вы поймете, что я не шучу, – заявил Эдкам застывшим от ужаса свидетелям этой сцены. – Может, кто-нибудь еще желает умереть? Буду счастлив…

Раздался неприятный чмокающий звук, напоминающий треск расколотой дыни.

Рука, державшая Марию, сжала ее с такой силой, что у девушки затрещали ребра. Затем какая-то сила повалила ее на пол. От сильного удара все поплыло у нее перед глазами.

Лаура Дансуорт, сжимая в руках кочергу, смотрела на кровавое месиво, в которое превратилась голова Эдкама после ее удара.

– О Боже. Кажется, я убила его, – произнесла она, обратив на застывших зрителей свои огромные зеленые глаза.

* * *

– Кто бы мог подумать, – сказала Гертруда. – Наш Тадеус оказался главарем разбойников. А Молли… глупая девчонка. Я всегда ей говорила, что она когда-нибудь попадет в такую беду, из которой не выпутается.

Экономка улыбнулась Бейсинстоку.

– Теперь отдыхайте, милорд. Думаю, плечо немного поболит. Только между нами, сэр, мне кажется, вы будете более спокойным пациентом, чем ваш брат. Он постоянно испытывал наше терпение.

Бейсинсток вздрогнул и взглянул на Салтердона. – Я всегда говорил, что ты когда-нибудь меня убьешь.

Салтердон ходил из утла в угол комнаты, засунув руки в карманы. Вошла герцогиня. Былая решительность вернулась к ней, раскрасив щеки румянцем. Она взглянула сначала на одного внука, затем на другого.

– Похоже, с годами я утратила способность разбираться в людях. Эдкам только что признался, что Такли тоже замешан в этом деле. Мне следовало бы давно обо всем догадаться. Но иногда мы почему-то не видим того, что находится у нас под носом.

Герцогиня села на стул у постели Бейсинстока и сжала его руку, но взгляд ее был прикован к Салтердону.

– Я говорила с Дансуортом. Он требует, чтобы званый вечер продолжился, как только гости придут в себя и успокоятся.

– Правда? – усмехнулся Салтердон. – Ну конечно, немного разбросанных по холлу человеческих мозгов не помешают ему заарканить герцога для своей дочери. Полагаю, все мы должны прямо идти к цели.

Где же Мария? Он уже несколько часов не видел ее. Салтердон направился к двери.

– Она уехала, – сказала герцогиня.

Он медленно повернулся и посмотрел в лицо бабке. Острая боль пронзила все его тело. В этот момент он понял, что за тридцать пять лет своей жизни он впервые осмелился взглянуть ей в глаза.

– Что вы сказали? – сухо переспросил он.

– Уехала. Я уплатила ей жалованье и отослала. Думаю, что теперь, окончательно выздоровев, ты больше не нуждаешься в ее услугах.

Некоторое время он молчал, потирая плечо. Острая боль шла откуда-то изнутри и не давала дышать. Салтердон опять повернулся к двери.

– Если ты поедешь за ней, – заявила герцогиня, и в ее голосе слышались панические нотки, – я лишу тебя наследства. Ты не получишь ни фартинга моих денег и ни камешка моей земли. Ты станешь парией и проведешь остаток жизни в ужасной бедности. Неужели она так много значит для тебя, что ты готов пожертвовать этим?

Ничего не ответив, Салтердон вышел из комнаты, закрыл за собой дверь и прислонился к ней спиной.

Мария уехала. И даже не попрощалась. Она уехала, а он должен продолжать жить так… как положено… как жили его предки.

– Ваша светлость? – послышался женский голос Сердце его замерло. Он быстро повернулся, и с губ его готово было слететь имя Марии.

– Это всего лишь я, – робко улыбнувшись, сказала Лаура. – Судя по виду вашей светлости, вы ожидали увидеть Марию. Сожалею, что разочаровала вас.

Салтердон выпрямился и одернул рукава черного фрака, вспоминая, как Мария помогала ему одеваться. Еще до этого безумия.

Лаура приблизилась к нему. Он отметил, что в облике девушки появилось что-то новое. Она выглядела более сильной. В ее глазах светилась решимость.

– Леди Дансуорт, – сказал он и слегка поклонился. – Позвольте выразить восхищение вашим смелым поступком. Если бы Эдкаму удалось увезти Марию из замка…

– Уверена, вы совершили бы что-нибудь благородное, чтобы освободить ее. Мария так влияет на людей. Пробуждает в них силу и уверенность. Вероятно потому, что сама в полной мере обладает этими качествами.

Он судорожно сглотнул.

– Ей потребовалось все ее мужество, чтобы покинуть вас. И не меньше мужества ей требовалось, чтобы остаться. Ее преданность вам так безоглядна и так трогательна. Ее чувства воодушевили меня. Она заставила меня понять, что любовь – это жертва. Зная, что вы должны жениться на мне, и оставшись рядом с вами, она принесла в жертву свое сердце и свою душу. Что еще более ценное может отдать человек, ваша светлость?

– Что вы мне пытаетесь сказать, Лаура?

– Зачем все это нужно без любви, ваша светлость? – она обвела взглядом обтянутые роскошной тканью стены. – Никакое золото и серебро не согреет в старости и не поддержит в болезни.

– Вы в кого-то влюблены, – тихо сказал он и улыбнулся девушке.

– Я, конечно, выйду за вас замуж, точно так же, как и вы женитесь на мне. По обязанности. Но я точно знаю, что, когда Эдкам убивал тех людей и мне пришло в голову, что он может застрелить и меня, я сожалела не о том, что так и не стану герцогиней… а о том, что мне не придется взять на руки…