Симфония любви - Страница 64

– Его светлость? – воскликнула она. – Где он? Джон отложил книгу и встал.

Мария выбралась из постели и, покачнувшись, схватилась за столбик кровати, а затем бросилась к двери в спальню Салтердона.

– Подожди! – крикнул Джон и кинулся за ней. Распахнув дверь, она влетела в комнату, остановилась на мгновение, заметив, что кровать герцога пуста, и обвела взглядом просторное помещение. Заметив его силуэт в инвалидном кресле у окна, Мария, радостно вскрикнув, подбежала к нему, обняла за плечи и прижала к жив его всклокоченную голову.

– Вы живы! Слава Богу. Мой господин… – всхлипывала она, покрывая его макушку поцелуями. – Вы спасли мне жизнь. Чем я могу отплатить вам?

Джон обхватил руками ее талию и пытался оттащить прочь. Она отбивалась.

– Прекрати, – умолял Джон.

– Нет, никогда! Разве ты не видишь, что я нужна ему?

Наконец ей удалось оттолкнуть Джона. Повернувшись к Салтердону, она опустилась на пол, прислонилась к коленям Салтердона и прижала его ладонь к своей груди.

Его небритое лицо выглядело измученным. Он смотрел на зимний пейзаж за окном ничего не выражающими стеклянными глазами.

– Нет. Не нужно, – с жаром сказала она. – Вы не должны опять прятаться от меня… от нас. Я скорее умру, чем позволю вам снова впасть в это ужасное состояние!

Салтердон на мгновение прикрыл глаза; плечи его опустились.

Мария устало положила голову ему на колени и сжала его пальцы.

– Я совсем не об этом, – прошептала она. – Вы не сумасшедший. И не больны. А ваши ноги…

Он коснулся пальцем ее губ. Подняв голову, она увидела, что выражение его лица и глаз совсем не отстраненное. Его взгляд был таким напряженным, что у нее перехватило дыхание.

– Ты обещала, – выдохнул он. – Ты обещала.

* * *

– Ты представить себе не можешь, как мы испугались, когда Тадеус один вернулся в Торн Роуз. У него был такой вид, как будто его избили дубиной. Он что-то взволнованно бормотал о разбойниках и о несчастье… о том, что карета перевернулась и слетела с обрыва. Я подумал, что потерял тебя… опять.

Джон наклонился и взял чашку и блюдце с лежащего у нее на коленях подноса.

– Моя радость, что тебя нашли живой, не поддается писанию. С тех пор как ты уехала из Хаддерсфилда, я время повторял себе, что ты вернешься, что, столкнувшись с жестокой реальностью этого мира, поспешишь укрыться в безопасности отчего дома. Но дни шли за днями слагаясь в недели, и я понял, что был слишком самонадеян. Мне не следовало отпускать тебя. Я хочу, чтобы ты вернулась со мной в Хаддерсфилд. Мы поженимся и сразу же уедем в Бристоль.

– Нет, – тихо сказала она.

Не глядя на девушку, Джон встал и принялся шагать туда и обратно перед камином.

– Тебе не нужно будет больше встречаться с отцом, Мария. Мы все обговорим с твоей матерью…

– Нет.

Он остановился, на несколько секунд прикрыл глаза ладонью, а затем с печальной и нежной улыбкой снова повернулся к девушке. В его тихом и поначалу дрожащем голосе слышалось глубокое чувство, которое он испытывал к ней.

– Мне не следовало бы спрашивать, но я должен знать. Господи, прости меня, но я должен. Между вами что-то есть? Между тобой и этим… герцогом.

– Что ты имеешь в виду? – спросила она, отворачиваясь.

– Я был там, когда вас нашли на дне расселины. И именно я высвободил тебя из его рук. Ты, наверное, ничего не помнишь, потому что ты, как ребенок, спала у него на плече.

Лицо Джона побледнело.

– Ты любишь его, Мария? Нет, можешь не отвечать. Сцена, которой я стал свидетелем, и так достаточно красноречива. Мария, Мария. Эта история стара, как мир: прислуга влюбляется в хозяина, а он, пользуясь своим положением…

– Нет, – с жаром возразила она. – Он не такой.

– Он любит тебя? Он признался тебе в этом?

– Нет!

– Но в глубине души ты веришь в это. Ты хочешь этого. Разве ты не знаешь, Мария, что подобные ему используют таких детей, как ты, а затем выбрасывают. Тебе хочется верить в волшебные сказки. Ты всегда была такой. Но жизнь не такая. Жизнь – это твердость. Сила. Способность принимать разумные решения и приходить к правильным выводам – разумом, а не сердцем. Тебя всегда неудержимо тянуло к несчастным и беспомощным. К брошенным. К павшим духом. Ты надеялась, что твоя любовь спасет их. Тебе хотелось, чтобы они полюбили тебя. Но разве ты не понимаешь, милая Мария, что они все равно полюбили бы тебя?

Он поднял библию, повертел ее в руках, затем сердито пробормотал: «Черт с ним» – и направился к двери в комнату Салтердона.

– Что ты делаешь? – спросила она и отбросила одеяло. – Что ты делаешь? Оставь его в покое, Джон. Джон!

Добравшись до двери, она прислонилась к косяку. В тишине отчетливо звучал голос Джона.

– Если бы я не был священником, то потребовал бы от вас удовлетворения. Скажите, сэр, вы соблазнили ее?

Салтердон с каменным лицом смотрел на огонь в камине.

– Разве я похож на человека, способного соблазнить женщину, мистер Рис? – ровным голосом спросил он.

– Вы знаете, что она влюблена в вас? Даже не задумывались? Конечно, нет. Таких, как вы, это не волнует. Вы коллекционируете сердца и души женщин, как будто это бабочки, которых высушивают и кладут под стекло. Если бы в вас было хоть что-нибудь от джентльмена, то вы приказали бы ей немедленно собирать вещи и отправляться со мной в Хаддерсфилд.

– Я не джентльмен, мистер Рис, как вы правильно заметили.

Подняв голову, Джон увидел прислонившуюся к косяку двери Марию. Рубашка облепила ее маленькие ноги, всклокоченные после сна волосы образовывали серебристое облако вокруг головы. Он судорожно сглотнул и направился к противоположной двери, не в силах пройти рядом с девушкой.